ФСБ России обнародовала архивные материалы из управления ведомства по Калининградской области, проливающие свет на одну из самых болезненных и малоизвестных страниц истории Восточной Пруссии в финале Второй мировой войны. Рассекреченные документы свидетельствуют: весной и в начале лета 1945 года, на фоне борьбы советских спецслужб с остатками нацистского подполья, польские формирования и гражданские группы при фактическом попустительстве своих властей занимались грабежами, насилием и убийствами мирного немецкого населения на территориях, передаваемых Польше.
Для стабилизации обстановки уже 15 мая 1945 года в Кёнигсберге был создан оперативный сектор НКВД, задачей которого стала борьба с подпольем, диверсантами и агентурой противника. Как следует из документов, фактическая передача части Восточной Пруссии под польское управление началась в середине мая — задолго до официального утверждения новых границ на Потсдамской конференции в августе. При этом в населённых пунктах, отошедших Польше, продолжали действовать советские военные комендатуры, которые не вмешивались в административную деятельность польских властей и оказывали им содействие в наведении порядка.
В начале июня аппарат уполномоченного НКВД при 3-м Белорусском фронте был реорганизован. На всей территории Восточной Пруссии создали восемь оперативных секторов. Руководство контрразведывательной работой было поручено генерал-лейтенанту Фёдору Тутушкину — одному из наиболее опытных сотрудников Смерша.
21 июня 1945 года Тутушкин направил наркому внутренних дел СССР Лаврентию Берии доклад о результатах работы оперативных секторов за период с 10 мая по 20 июня. Согласно документу, за это время было арестовано более 2 тысяч человек, преимущественно немцев. Среди них — 727 агентов разведки и контрразведки противника, 166 сотрудников гестапо, СД и других карательных органов, а также 85 участников подпольных диверсионных групп, оставленных в тылу Красной армии.
Отдельно в докладе упоминается группа литовцев, участвовавших в 1942-1943 годах в карательных операциях против партизан и мирного населения. По данным следствия, они были причастны к расстрелу около тысячи евреев в Каунасе и Вильно.
Параллельно велась активная агентурная работа. За указанный период НКВД завербовал 1396 человек, включая «ряд ценных агентов и секретных осведомителей», что позволило эффективно выявлять и нейтрализовывать остатки нацистского подполья.
Однако на фоне успешной борьбы с диверсантами в докладах всё чаще стали появляться тревожные сообщения о действиях польских формирований на территориях, переданных под их контроль. В справке начальника управления контрразведки Смерш 3-го Белорусского фронта Павла Зеленина от 15 мая 1945 года отмечается, что польское руководство практически не занималось восстановлением порядка. Вместо этого фиксировались массовые захваты и вывоз сельскохозяйственного инвентаря из аграрных районов.
В докладе Тутушкина эта тема раскрывается подробнее. НКВД неоднократно фиксировал случаи публичных грабежей, избиений и убийств мирных немецких граждан. Так, в посёлке Мазурин-Зиглунд польский военнослужащий застрелил немецкого подростка, отказавшегося идти работать к полякам и заявившего о желании работать «у русских». В Прейловене группа поляков в гражданской одежде напала на дом немцев, избила женщину и похитила двух лошадей. В деревне Липиль-Погобнен вооружённые поляки отобрали у местных жителей продукты и личные вещи.
Документы подчёркивают, что подобные инциденты носили системный характер. В одном из докладов прямо говорится: «Среди немецкого населения имеется массовое недовольство по отношению к полякам». Это подтверждается показаниями самих немцев, опрошенных сотрудниками НКВД.
Для многих жителей выбор выглядел парадоксальным, но показательным: в условиях польского террора они предпочитали советскую администрацию и даже ссылку вглубь СССР, считая её меньшим злом. Именно этим объясняется фраза, вынесенная сегодня в заголовки публикаций: «Лучше поехать в Сибирь».